Глава АВТОВАЗа Максим Соколов дал интервью Forbes

— После ухода Renault не было мысли, раз уж так произошло, отбросить прежнее и начать с чистого листа? Построить стратегию на запуске нового производства ультрасовременного электромобиля?

— Отбрасывать имеющееся явно преждевременно. Очевидно, что двигатель внутреннего сгорания себя еще далеко не исчерпал. Что касается нашей стратегии, то она будет базироваться на общих планах правительства по развитию автомобильной отрасли страны. Эта стратегия сейчас утверждается.

— Уже можно подвести итоги этого года и озвучить планы на следующий?

— Да, объем производства этого года уже понятен — около 220 000 автомобилей. Считая машины Renault, которые успели выпустить в начале года до ухода прежних акционеров (в мае группа Renault официально объявила о передаче своих основных российских активов в государственную собственность, 68% «Автоваза» французский концерн передал Центральному научно-исследовательскому автомобильному и автомоторному институту. — Forbes ). Это очень достойный результат на фоне остальных автомобильных заводов России, где производство было заморожено.

— А каков был объем в прошлом году?

— В 2021 году в Тольятти и Ижевске произвели суммарно марок Lada и Renault 433 000. В этом году мы доработали мощности в Тольятти, которые позволят в 2023 году только на этой площадке выпустить до 500 000 автомобилей. Увеличили скорость конвейера на линии Granta до 58-60 автомобилей в час, на линии Niva — до 45. Для этого еще в сентябре начали дополнительный наем персонала — уже приняли более 1100 человек. Реальный же объем производства в следующем году может быть и меньше, все покажет спрос на рынке.

— Странно. Многие конкуренты ушли — рынок не насыщен.

— Ушли, это правда. Но упал и платежеспособный спрос. Эксперты оценивают весь российский рынок легковых и легких коммерческих автомобилей в 2023 году в пределах 800 000. Впрочем, мы рассчитываем получить от этого объема серьезную долю. В октябре мы продали более 40% от всех новых автомобилей в стране. В следующем году надеемся удержаться на этом уровне.

— О каких моделях идет речь?

— Пока три модели Lada — Granta, Niva Legend и Niva Travel. С июля в них вернулись опции мультимедиа, «ЭРА-ГЛОНАСС» (государственная автоматизированная информационная система экстренного реагирования при авариях. — Forbes), подушки безопасности, кондиционер. В течение 2023 года в комплектацию вернется антиблокировочная система. Сейчас мы переводим производство Vesta с ижевской площадки в Тольятти — процесс уже в финальной стадии. Весной 2023 года должен начаться выпуск обновленной модели — Vesta NG, уже собраны первые тестовые автомобили. Осенью — бензиновый Largus. А на ижевской площадке в конце 2023 года ожидаем опытную партию электрической версии — e-Largus.

В течение 2024 года вернем электронную систему контроля устойчивости (ESP) и автоматическую коробку передач. И мы рассчитываем, что в конце 2024-го на конвейер встанет новый автомобиль. Это целое семейство B-сегмента с кузовами седан, универсал и универсал Cross, которое мы условно называем «Новая Granta». Надеемся, будет пользоваться большим спросом у молодежи.

— Почему именно у молодежи?

— У молодых меньше денег, чем у старшего поколения. А тут мы сделаем им хорошее предложение.

— «Молодежный» — это такой корректный аналог слову «дешевый»?

— Не совсем. Дизайн и опции, которыми мы в рамках этой ценовой категории можем насытить автомобиль, будут ориентированы на молодых людей. Фактически более современная Granta при сохранении доступности. При таких параметрах среди покупателей будет высока доля молодежи.

— Кроссовер Renault Duster был суперпопулярен. Вы планируете его заменить, допустим, доработанной Niva?

— В планах — разработка высоколокализованного переднеприводного кроссовера категории SUV на платформе Vesta. Это уже не в классе B, а ближе к С — называем это В+. Мы рассчитываем начать выпуск этого автомобиля в конце 2025 года. Часть аудитории, нацеленной на Duster, купит кроссовер Vesta В+. А часть отойдет к Niva Travel. Производить же сам Duster сегодня экономически нецелесообразно, учитывая соглашение с Renault. Да и просто рискованно из-за санкций.

— А вы имеете право его производить?

— Соглашение это позволяет. Только с продажной стоимости каждого автомобиля необходимо платить роялти 4%. Это высокая финансовая нагрузка, учитывая, что в автопроме рентабельность низкая — 4-5,5%. Но, повторю, этот пункт соглашения в любом случае нереализуем из-за санкционного давления на нашу страну. Пока мы полностью не завершили локализацию или замену стран-поставщиков, наш предыдущий акционер продолжает поставлять нам определенный набор компонентов.

— Renault нарушает санкции?

— Ни в коем случае. Речь только о не попавших под санкции элементах.

— «Автоваз» начинался с Fiat, итальянцев. Потом были французы. Планируется снова привлечь глобальных партнеров?

— В качестве акционеров — точно нет. Хотя бы потому, что по соглашению Renault имеет право на обратный выкуп акций, так называемый кол-опцион в течение шести лет. А техническое партнерство в принципе возможно. Мы — открытая компания. Как раз сейчас обсуждается возможность сборки на одной из площадок, включая, может быть, и ижевскую, автомобилей классов C и D вместе с партнерами из дружественных стран.

— Можете назвать эти дружественные страны?

— Пока договоренности не станут окончательными, анонсировать не буду.